Замены без гарантии. Что нового обещает, но рискует не принести нашему здравоохранению 2022 год
Алексей Каменский, специальный корреспондент Русфонда
Удобное послабление в торговле лекарствами, к которому не успели подготовиться. Новые критерии для оценки качества медуслуг, которые почти невозможно применять. Схема маршрутизации онкопациентов, которая еще не заработала, но уже осложнила жизнь врачам. Таким пока видится новый год.
Законодательные изменения нового года - традиционный жанр. Но важно понять, как законы будут работать. Особенно в медицине, где новому тяжело пробиваться сквозь привычную рутину.
Взять онлайн-торговлю рецептурными препаратами. Она, хоть на самом деле есть, пока что формально запрещена. Если хочешь соблюдать закон, иди за такими лекарствами в аптеку, как бы плохо себя ни чувствовал. Но правительство - в частности, глава Минпромторга Денис Мантуров - еще осенью пообещало, что с 1 января в Москве и еще паре регионов в виде эксперимента появится возможность покупать лекарства по электронному рецепту, не выходя из дома. Ввести этот экспериментальный режим предложила компания Ozon, и она же должна была стать одним из продавцов. По словам ее пресс-службы, компания к этому полностью готова. Но эксперимент не начинается, потому что нет соответствующего закона. Министерство экономического развития его разработало, но в Думу не внесло, и текста никто не видел.
Из явно положительных изменений - начало перехода с 1 января на обязательное использование врачами так называемых клинических рекомендаций. Рекомендации - это обобщенный опыт мировой медицины относительно каждой болезни, их можно найти на сайте Минздрава. В рекомендациях на удивление понятным, человеческим языком описаны схемы диагностики и варианты лечения. Рекомендации - мировая практика, врачи и без особых указаний их используют. Обязательность же означает, что у пациента теперь есть на что опереться, если он хочет доказать врачебную ошибку. Но и тут не без проблем. Например, многие небольшие больницы в принципе не могут и еще долго не смогут лечить по клиническим рекомендациям: не хватает оборудования и кадров. А еще рекомендаций просто мало - процентов десять от числа существующих нозологий, прикидывает глава общественной организации "Право на здоровье" юрист Николай Чернышук. Их пока нет по несовершенному остеогенезу, Spina bifida, ДЦП и другим диагнозам, с которыми имеет дело Русфонд.
И еще одно вроде бы хорошее, но какое-то половинчатое нововведение - упрощение ввоза в Россию медицинских изделий для тяжелобольных пациентов. В августе прошлого года больницам разрешили использовать лекарства, купленные самими пациентами или благотворительными фондами. С 1 марта 2022 года та же схема будет возможна и с медицинскими изделиями, например с кислородным концентратором для конкретного пациента. Плохо, что документ малопонятен. Он начинается с фразы длиной в 3 тыс. знаков, то есть размером с эту статью. А сам ввоз предполагает наличие множества не очень нужных документов, например заверенного перевода инструкций на русский и обязательства по утилизации изделия.
Про последнее из важных новшеств хочется рассказать внятно, но пока нечего. С 1 января заработал новый порядок маршрутизации онкопациентов, который, как уже не раз писали, ограничивает право пациента на выбор клиники. Насколько ограничивает? Специалисты продолжают спорить, а пациентам пока дают направления в федеральные центры почти как раньше. Разница в том, что от греха подальше врачи теперь не берут на себя личную ответственность и каждый раз собирают для такого направления консилиум. Оптимизация налицо.
